Письмо А. Н. Сокурова и продюсера А. Г. Дерябина
от 29 ноября 2002 года

РУКОВОДИТЕЛЯМ ЕВРОПЕЙСКОЙ КИНОАКАДЕМИИ
THE EUROPEAN FILM
AWARDS 2002

KURFURSTENDAMM 225 D–10719 BERLIN
tel. + 49 30 - 887 167 - 0
fax + 49 30 – 887 167 – 77

Sub: «Русский ковчег»

Отказ от участия в церемонии вручения призов EFA
в декабре 2002 года

Уважаемые господа,

Настоящим письмом Студия «Эрмитажный мост» в лице продюсера А. Дерябина свидетельствует вам свое уважение.

Мы вынуждены констатировать, что при представлении проекта и последующим за ним голосованием уважаемых членов Академии, вероятно, допущены серьезные упущения, наносящие вред такому цельному явлению в международной и европейской практике копродукции, как фильм «Русский ковчег».

Так, например, уважаемые академики не прочитали или не обратили внимания на финальные титры картины, в которых отражены серьезные технологические особенности фильма.

Впервые в финальных титрах «Русского ковчега» мы заострили внимание профессионалов и зрителей на очень важном аспекте современного кинопроизводства. В связи с развитием новых технологий часто невозможно четко увидеть границы, за которыми заканчивается техническое обеспечение проекта и начинается творческий акт созидания образа картины в целом.

Реализация неожиданного и сложного замысла показала, например, что абсолютным автором изображения «Русского ковчега» является, конечно, режиссер, а не оператор стэдикама. Во многом это связано со сложностью поставленной задачи, с одной стороны, и со значительным количеством профессиональных ошибок, допущенных Тильманом Бюттнером во время съемок, с другой.

Сложность поставленной задачи, вероятно, не соответствовала профессиональному умению оператора стэдикама, поскольку внезапно перед ним раздвинулись сами горизонты его профессии.

Оказался ли Тильман Бюттнер готов к этому и следует ли с позиции EFA поощрять такой схематический подход к творческой работе оператора? Вот вопрос, поставленный формально нами проектом «Русский ковчег» и отраженный в титрах картины.

Гораздо больший созидательный вклад в создание художественной ткани картины внесли другие российские и немецкие специалисты, такие как, например, Бернд Фишер, Сергей Астахов и Анатолий Родионов. Абсолютно новое технологическое решение, разработанное специально для этого случая в Петербурге на студии «Берег» (разработчик – Сергей Иванов), позволило серьезным образом изменить структуру изображения, не прибегая к монтажным склейкам. Спасая картину, наши партнеры из КОППМЕДИА пошли на огромные дополнительные расходы. Справедливо и возможно ли выделять в этой гигантской работе в отдельную номинацию только оператора стэдикама?

Исходные материалы находятся в Германии (копии мы имеем в России) и при необходимости можно продемонстрировать качественное отличие снятого рабочего материала от изображения готового фильма, которое обработано в соответствии с замыслом и с прямым участием режиссера.

В первую очередь режиссер и специалисты по цифровой обработке изображения сделали все, чтобы реализовать концепцию художественной обработки изображения, правке подвергалась каждая минута фильма. Именно это важнейшее положение отражено в финальных титрах фильма, который является для нас всех нерасторжимым единством результата совместной работы огромной международной группы кинематографистов.

При представлении на европейском рынке картины с названием «Русский ковчег» мы видим (не разделяемое нами) стремление наших немецких партнеров превратить проект исключительно в феномен немецкого кинематографа. Между тем, этот проект — огромный механизм, в котором были задействованы ресурсы многих стран — от Финляндии до Японии.

Нас не может удовлетворять и тот факт, что ни на одну техническую презентацию проекта и ни на одну конференцию, посвященную технологии проекта, российские специалисты, по сути создавшие и реализовавшие новое направление в кинематографе, не были приглашены ни устроителями, ни нашими партнерами.

Вероятно, имеет место искусственно завышенное преувеличение роли немецких специалистов в русском национальном кинопроекте, реализовать который возможно было только в России и только с участием Государственного Эрмитажа, Министерства культуры России. Без участия русского государства, поддерживающего на протяжении тяжелых для самой России лет и европейские проекты, планирование и работа над «Русским ковчегом» была бы невозможна.

Размышляя об этих непростых истинах в течение долгих месяцев после окончания постпродукции картины, мы вынуждены вам сообщить, что приняли непростое для нас решение не участвовать в церемонии EFA 2002 года и не поддерживать искусственно раздуваемый «технологический» успех наших немецких партнеров, отделяемый от самой сути картины.

До сегодняшнего момента мы рассматривали «Русский ковчег» как большой сбалансированный международный проект и сожалеем об искусственном разделении фильма, о выделении из него странного для нас и существующего отдельно от проекта в отдельной номинации (!) немецкого «технологического направления». Мы сожалеем, что невольно EFA поощряет эти разрушительные процессы.

Мы сожалеем, что по процедурным положениям EFA отбор картин идет по своим бюрократическим законам, имеющим все меньше и меньше отношения к реальному конкурсу реальных достижений.

Глубоко уважая европейскую традицию и поддержку профессионалов кино из Европы и все достижения EFA, мы, однако, вынуждены выразить свое несогласие с принципами Академии, примененными к картине «Русский ковчег». Информируем вас также о том, что оставляем за собой право обратиться в средства массовой информации с заявлением о причинах нашего решения.

С уважением,

Кинорежиссер А. Сокуров

Продюсер А. Дерябин

Санкт-Петербург, Россия
29 ноября 2002 года