Интонация 2009, 6 частей, 251 мин., цвет, Betacam Digital Телеканал 100 ТВ Генеральный продюсер: Олег Руднов Исполнительный продюсер: Андрей Сигле Автор сценария и режиссер: Александр Сокуров Оператор–постановщик: Александр Дегтярев Монтаж: Сергей Обухов Звукорежиссеры: Владимир Персов, Макар Ахпашев Операторы: Кирилл Горецкий, Анатолий Груздев Стедикам: Сергей Ключ В фильме использована запись вокального цикла Густава Малера «Песни умерших детей» в исполнении оркестра Мариинского театра. Дирижер: Альгис Паулавичус Фильм 1. Валерий Зорькин Председатель Конституционного суда Российской Федерации (49 минут) Фильм 2. Юрий Шмидт Юрист (39 минут) Фильм 3. Сергей Слонимский Композитор (45 минут) Фильм 4. Борис Аверин Филолог (33 минуты) Фильм 5. Владимир Якунин Президент 000 «Российские железные дороги» Президент благотворительного фонда им. Андрея Первозванного (44 минуты) Фильм 6. Арсен Каноков Президент Кабардино–Балкарской республики (41 минута) Сокуров снял многосерийное интервью с российскими людьми общественного поприща, обладающими в своей сфере известностью и, значит, определенным влиянием на процесс современной жизни. Когда–то таких людей называли «властителями умов». Ныне, когда власть менее всего апеллирует к умам, а влияние на массовую аудиторию принадлежит, прежде всего, телевидению, Сокуров средствами ТВ дал определенный срез по горизонтали. Он ведет беседы с представителями отечественной элиты, по роду своей деятельности призванными думать широко и ассоциативно, иметь проявленную позицию относительно всего происходящего в мире и споспешествовать общему благу. Режиссер считает, что такова миссия каждого профессионала и гражданина, и его собственная миссия художника. Поэтому в каждом из шести фильмов–интервью есть два главных героя: сам режиссер и его собеседник. Выбор собеседников был сделан Сокуровым по принципу репрезантативности не на уровне истеблишмента, но по признаку крупности личности, в которой интересны ее масштаб, индивидуальные особенности профессии, биографии и при этом принадлежность к ряду. Рамки телевизионного репортажа раздвигаются под напором пристрастных вопросов широкой тематики, слишком широкой для тележурналистского формата. Мир, история, люди, как на экране, так и у экранов своих телевизоров оказываются в поле мощного напора взыскующей мысли автора–режиссера, как будто даже не предполагающего возможность незаинтересованности. Глобальность вопросов, которые адресуются неожиданно «не по профилю», нередко застают врасплох собеседника, а зритель получает пищу для размышления о конкретном человеке и о том, что волнует — должно волновать — всех: о перспективе сегодняшнего мира. Композитору задается вопрос о политической конфронтации на ближнем Востоке и его рассуждение о взаимовлиянии европейской и мусульманской культур - прямое опровержение мотива противостояния народов. Юристы развернуты к нравственной проблематике романов Достоевского, и вопросы права рассматривают в категориях этики и эстетики, с литературоведом обсуждаются нравственные и эсхатологические темы, бизнесмен озабочен перипетиями пути национального самосознания, а главе национальной республики предложено искать государственный выход из тупикового конфликта между европейским прогрессом и национальными традициями. Каждый в той или иной степени погружен режиссером–ведущим в гущу современных тем в контексте давней, если не древней истории. Надежда и катастрофичность во взгляде на современный мир почти в каждом из интервью колеблется в диапазоне: Ренессанс - Апокалипсис. Свод бытийных вопросов обрушивается на собеседников, и, конечно, на зрителей. Кому, если не всем нам придется распутывать связь явлений, чреватую разрывами, ведь самые отвлеченные ситуации неизменно выдвигают условие собственного мнения, личного участия, моральной ответственности. Опровергая схему чиновно–государственных иерархий — «вверху есть кому принимать решения» — Сокуров требует решений от своих собеседников и сам к ним готов. Его интервью содержат конфликты не событийные, а позиционные. Редкий случай на телевидении не ангажированной, но широкой личностной программы. Впрочем, от этого человека, от этого режиссера ничего другого и не ожидают. Ему прощают даже требовательный характер и наступательную интонацию диалога. Сокуров взламывает еще один устоявшийся канон интервью — однопланную картинку. Упразднена трафаретная мизансцена на телеэкране: «говорящие головы» или фигуры в маловыразительном интерьере (на пленэре). Напряженный диалог дается в движении не только мыслей, но и тел в пространстве кадра, в безостановочном скольжении стедикама, в перетекании от одного ракурса к другому, в сложных монтажных стыках изображения, часто множащегося или сдвинутого — обыгранного деформацией с огромным художественно–драматургическим эффектом. Питерские объекты, где проходят беседы, нам показывают как ассоциативный аккомпанемент диалога, никак не комментируя их знаковый культурно–исторический топос. Место определяет интонацию разговора, настрой действия в кадре. Среда здесь несет функцию не столько дизайна, сколько авторской оркестровки. Тишина и полумрак собора, роскошь интерьеров модного театра петербургской богемы 1900–х годов, чистая абстракция заоблачных высот — видеопроекция на экранах новейшего музея, стеклянная конструкция шара–купола дома Зингера, вознесенная над Невским проспектом. Объекты, снятые с разных точек, вбирают в себя людей, словно в это пространство переходит мысль, ее траектория и воплощенный в человеке образ. Режиссер задает ритм и направление движения, за ним идут, его взгляда ищут все участники диалога, априори признавая за художником право на лидерство в ведении и разговора. Александра Тучинская